Иконостас старообрядческого Крестовоздвиженского храма (по архивным материалам)
Сразу после выхода в свет правительственных установлений 1905–1906 гг., разрешающих старообрядцам регистрировать свои общины и строить культовые сооружения, барнаульские белокриничане стали ходатайствовать перед городской думой об отведении им места под строительство храма. Решение о предоставлении для этих целей участка на улице Подгорной (впоследствии улице Мамонтова), на берегу городского пруда, было принято на заседании думы 27 сентября 1906 года [1, л. 108]. Правда, старообрядцы получили участок не совсем там, где хотели: он был отодвинут на 13 саженей (около 28 м) от желаемого ими места; в какую сторону, в источнике не указано, говорится лишь, что это сделано, чтобы не загораживать «существующих дорог на взвоз», но, поскольку на фото храм, вытянутый в направлении с запада на восток, почти вплотную прижат к пруду, а за ним, несколько выше, видны дороги на гору, можно предположить, что участок был передвинут именно в сторону пруда.
Вид на пр.Красноармейский. 1930-е гг. Фото moi-barnaul.ru из альбома В. Будянской
Белокриницкий Крестовоздвиженский храм, построенный известным барнаульским архитектором Носовичем, стал наиболее значительным культовым сооружением старообрядцев Алтая. Выстроенный из камня, он достигал значительных размеров: около 25,6 м в длину и 8,5 м в ширину. При храме имелась деревянная колокольня высотой около 11,5 м, трапезная; впоследствии была построена сторожка. В здании храма должны были свободно помещаться прихожане Барнаульской общины, которая, вместе с верующими деревень Бажевой, Конюхов, Казенной Заимки, Гоньбы и других пригородных населенных пунктов, включала свыше 600 человек. Помимо богослужений, в храме проводились собрания членов общины, заседания церковного совета, а также съезды Томско-Алтайской белокриницкой епархии: в первой трети XX века Крестовоздвиженская община являлась одним из крупнейших центров этого согласия в Западной Сибири.
В 1911 году здание храма было в основном завершено [2, с. 95], но достройка, вместе с работой по созданию его интерьера, продолжалась и в последующие годы. Строительство и украшение храма осуществлялось на деньги верующих, которые проводили многократные сборы добровольных пожертвований, брали кредит в банке.
В ноябре 1914 года уполномоченный общины, председатель церковного совета Киприан Афанасьевич Волков заключил договор с правлением первой иконостасной Барнаульской трудовой артели «Деятель» об изготовлении иконостаса с двумя заклиросными киотами [3, л. 256], в котором значилось, что иконостас должен быть изготовлен в соответствии с прилагаемыми чертежами к 1 сентября 1915 года. Также оговаривались используемые материалы и качественный уровень работы: иконостас должен был быть сделан «из сухого, выдержанного соснового леса не тоньше полутора вершков, а резьба вся из выдержанного сухого кедрового леса, из такового же леса должен быть сделан и весь орнамент». Для оклеивания основания иконостаса предполагалось использовать толстую парусину на французском клее, с мелом, «с соблюдением безукоризненной расчистки», и затем выкрасить его на три раза эмалевой краской в цвет, указанный заказчиком. Резьба покрывалась позолотой: «безукоризненной и с блеском».
За работу предполагалось уплатить артели 2500 руб., при этом покупку золота для позолоты община брала на себя. Золото должно было быть сусальное, представлявшее собой тончайшие металлические листы золотистого цвета. Сусальное золото теоретически может быть изготовлено из золота, золота накладного по серебру (двойник), а также из сплава меди с цинком и другими металлами, или из серебра и алюминия, окрашенных прозрачным желтым лаком. В данном же случае речь идет о наиболее дорогом материале – высококачественном червонном золоте, которое было приобретено в количестве 100 листов в Москве, при помощи московских одноверцев [4, л. 6]. Община только предоставляла золото, собственно же сусаль, вероятно, должна была изготовить артель. Можно предположить, что качество работы иконостасной артели удовлетворило старообрядцев: по завершении работ председатель совета общины К. А. Волков выдал ей «аттестат», в котором удостоверялись профессионализм, добросовестность и аккуратность исполнения иконостаса [4, л. 7].
Иконы для Крестовоздвиженского иконостаса, числом 59, были заказаны некоему «иконнику» из села Давыдово Нижегородской губернии, Михаилу Комарову, которому предоставлялись все необходимые сведения – «лекала»: копия плана иконостаса, его подробные размеры, список икон с поименованием размера и содержания. В договоре общины с иконописцем также выставлены высокие требования к качеству работы: говорилось, что иконы должны быть сделаны «из самого лучшего материала и доброкачественные во всех отношениях, письма самого лучшего исполнения, в стиле по указанию К. А. Волкова, согласно образцов». Кроме того, должна была быть сделана «разделка риз и венцов золотом» [3, л. 260]. Стоимость работы оценивалась в 1300 руб. Таким образом, очевидно, Барнаульская белокриницкая община не жалела средств на украшение своего храма.
Окончание работ над иконами было приурочено к завершению иконостаса: к 1 августа 1915 года. Учитывая, что 24 мая 1915 года было совершено поднятие крестов, можно считать, что к концу этого года работа по строительству градо-Барнаульского старообрядческого Крестовоздвиженского храма была завершена.
О внешнем виде Крестовоздвиженского иконостаса в настоящее время можно лишь делать предположения на основе материалов архивного фонда Барнаульской старообрядческой церкви. Иконостас и вставленные в него иконы фигурируют в описях культового имущества старообрядческого храма, периодически составлявшихся общиной по требованию советских органов надзора за исполнением законодательства о культах – административных отделов различных уровней. Здесь указывались их количество, размеры, денежная стоимость. В 1920-е годы при оценке предметов культа за основу обычно брались их размеры или вес, а также стоимость использованных материалов, без учета историко-культурной и художественной стороны. В описи имущества Крестовоздвиженского храма собственно иконостас, как часть интерьера, покрытая позолотой, был оценен в 1000 руб. Иконы оценивались, в зависимости от размеров, в 1, 5, 10, максимум 20 рублей за штуку.
Относительно художественной стороны этих произведений религиозного искусства достоверно известно из переписки К. А. Волкова с М. М. Комаровым лишь то, что они были исполнены в стиле новгородского письма, и что присланные Комаровым образцы заказчиков вполне удовлетворили.
По-видимому, барнаульские старообрядцы хорошо знали, какие именно иконы они хотят получить. В письмах и телеграммах М. М. Комарову К. А. Волков подробнейшим образом обговаривал и уточнял все детали работы: не только размеры и материалы, но и стиль письма. Вполне логично и объяснимо, что старообрядцев привлекали наиболее архаичные традиции дониконовского религиозного искусства.
Новгородский иконописный стиль, с его простотой, монументальностью, убедительностью и глубоким внутренним содержанием образов, при отсутствии броскости и внешних красот, должен был нравиться им больше других.
Как известно, иконостас представляет собой систему поставленных в несколько рядов икон, образующих высокую стену, отделяющую алтарь от «корабля» – остальной части храма. Иконы> в иконостасе располагаются в строгом порядке, образуя единую стройную композицию – образное воплощение главных догматов веры. Одной из важнейших идей иконостаса является осознание истории человечества с религиозной точки зрения [5, с. 59].
Судя по материалам описей, структура Крестовоздвиженского иконостаса была не совсем традиционной. Прежде всего, в ней отсутствовал местный ряд: описание самого нижнего яруса ограничивается иконами Царских врат – обычными здесь «Благовещением» и изображениями четырех евангелистов, а также небольшими иконами Преподобного Сергия и пророка Илии и круглыми иконами херувимов, вставленных в резные столбцы. Правда, при описании этой части иконостаса указаны два больших, почти двухметровых образа южных и северных дверей: это архангелы Стефан и Гавриил – сюжеты, которые в принципе вписываются в иконографическое содержание Царских врат и местного ряда [6]. Возможно, эти дверные образа являлись зрительным продолжением нижнего яруса, потому что в описании причислены к списку икон иконостаса («иконы дверные боковые»), а не к внеиконостасному перечню.
Перечисление икон в описях начинается с главного, деисусного чина, который значится как «первый ярус»; следовательно, расположен он был сразу поверх Царских врат; ярус включал шесть наиболее крупных икон размером примерно на 64 см: «Спаситель», «Богоматерь», «Иоанн Креститель», «Успение Богоматери», «Воздвижение Креста Господня»; вселенские учители Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст изображены на одной иконе, возможно, ради экономии места [4, л. 2].
Икона «Воздвижение Креста Господня», по канонам организации иконостаса, в деисусном чине обычно не помещается, но, вероятно, ее присутствие объясняется тем, что это была храмовая икона, которая традиционно располагалась в местном ряду: так как он здесь отсутствует, то икону подняли выше, в следующий по порядку ярус. Икона «Успение Богоматери» также традиционно включается в другой ярус – «праздники».
Праздничный ряд обычно идет после деисусного чина и включает в себя меньшие по размеру иконы, изображающие праздники и Страсти Христовы. Количество икон праздничного ряда может варьироваться в зависимости от ширины храма: в Крестовоздвиженском иконостасе их было 13 (что не очень много: очевидно, в ширину храм был не слишком велик); это были иконы: еще одно «Воздвижение», «Преображение», «Введение во храм», «Вход Господень в Иерусалим», «Живоначальная Троица», «Богоявление», «Рождество Христово», «Благовещение», «Успение», «Вознесение», еще одно «Успение Божией Матери», «Рождество Богородицы», «Тайная Вечеря». Иконы этого ряда были, как и положено, сравнительно невелики: примерно 44,5 см на 35,6 см.
Деисусный ряд носит также название «апостольский», поскольку в нем иногда, после изображений Спаса в центре и Богоматери и Иоанна Предтечи по обеим сторонам от него, шли изображения апостолов и евангелистов: Петра, Павла, а если было место, то и других. Если в этом ряду имелись изображения архангелов, то апостолы размещались вслед за ними. В иконостасе же Крестовозжвиженского храма апостолы были выделены в целый отдельный ярус, который шел после праздников, что тоже не характерно для классического иконостаса. По-видимому, для общины было важно присутствие в иконостасе изображений апостолов, причем всех двенадцати, а места в деисусном ряду для них не было. Можно предположить также, что старообрядцам хотелось вытянуть иконостас в высоту, чтобы сделать его более величественным и компенсировать его небольшую ширину. Возможно, этим и объясняется отсутствие местного ряда: он должен был располагаться на уровне Царских врат и не наращивал высоту иконостаса, поэтому вместо него был задуман еще один «апостольский» чин. Сделать же все ярусы почему-либо не получалось: возможно, это было слишком дорого, или же местный ряд был для старообрядцев не столь важен.
Третий, апостольский ярус вмещал 12 икон: 11 изображений апостолов и двенадцатое – Богоматери (предположительно Одигитрии, так как Одигитрия значится в заказе). Размеры икон этого ряда – около 90 см на 40 см.
Наконец, Крестовоздвиженский иконостас имел четвертый ярус – пророческий, изображавший Ветхозаветную Церковь, который имеется только в полных и богатых иконостасах в крупных или средних храмах. В его состав входят изображения ветхозаветных пророков: это были иконы «Иона», «Наум», «Елисей», «Захария», «Давид», «Моисей», «Самуил», «Илия», «Исайя», «Иеремия», «Соломон», «Михей». Размеры икон этого яруса – примерно 98 см на 35,6 см.
В центре пророческого ряда полагается помещать изображение Богоматери, предстоящей или сидящей на престоле или с воздетыми для молитвы руками [5]. Поэтому, хотя икона «Знамение Богоматери» указана в описи отдельно, как расположенная в центре иконостаса, можно предположить, что она была помещена именно в центр пророческого чина, поскольку имела ту же высоту – 98 см; указана же отдельно потому, что ее ширина была в два раза больше икон пророков – примерно 71 см (в описях иконы, имеющие одинаковые размеры, перечислялись списком).
Иконостас всегда увенчивается крестом, распятием или изображением Спаса Нерукотворного: данный иконостас увенчивала икона «Спас Вседержитель», самая крупная: высотой 107 см и шириной 71 см; вероятно, она располагалась непосредственно над иконой «Знамение Богоматери», соответствовавшей ей по ширине.
Общая высота Крестовоздвиженского иконостаса превышала 6 м, ширина составляла свыше 5 м. Вероятно, несмотря на простоту и лаконичность живописного стиля, он был очень пышен и красив: ризы и венцы на иконах были позолоченными; червонное золото, использованное для золочения резьбы, придавало богатый блеск. Орнаментальная резьба по дереву с применением золочения стала применяться для украшения иконостаса, начиная с XVI в., превратив его в произведение искусства и еще более усилив его эмоциональное воздействие [6].
Итак, несмотря на то что организация Крестовоздвиженского иконостаса с отсутствующим местным и удвоенным апостольским чином не вполне укладывалась в традиционную схему, все же она была, безусловно, допустима, поскольку в принципе эта схема могла варьироваться в зависимости от местных условий. Вероятно, в данном случае концепция иконостаса была сориентирована на размеры храма – вытянутого в длину, но не слишком широкого. Храм, в свою очередь, был спроектирован, по-видимому, с учетом отведенной территории: она была ограничена с северной стороны прудом, с южной – нагорной частью города, оставляя место дороге на взвоз, чтобы не препятствовать конному движению на гору.
Иконостас Крестовоздвиженской церкви не сохранился до наших дней. В 1937 году община была закрыта, храм у нее отобрали и несколько последующих десятилетий использовали в различных целях: сначала он значился за сплавной конторой треста «Алтайлес», затем был передан краевому управлению лесного хозяйства [7, л. 47]; наконец, в нем был устроен кинопрокат. В 1967 году, при строительстве трамвайной линии 7 маршрута, храм был взорван. Относительно судьбы культового имущества каких-либо данных нами не выявлено. Иконостас, скорее всего, был уничтожен. Маловероятно, но возможно, что отдельные иконы и другие, небольшие по размерам предметы культа могли быть взяты прихожанами и сохранены у них в домах.
Литература
- 1. Центр хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК). Ф. 51. Оп. 1. Д. 5.
- 2. Старухин, Н. А. Белокриницкое согласие на Алтае: Барнаульская Крестовоздвиженская церковь / Н. А. Старухин // Старообрядчество: история и культура : сб. статей / под ред. Л. С. Дементьевой [и др.]. – Барнаул, 1999. – Вып. 1. – С. 93–103.
- 3. ЦХАФ АК. Ф. 135. Оп. 1. Д. 22.
- 4. ЦХАФ АК. Ф. 135. Оп. 1. Д. 2.
- 5. История русского искусства. Т. 1. Искусство X – первой половины XIX вв. / под ред. М. М. Раковой, И. В. Рязанцева. – М. : Изобраз. искусство, 1991. – 508 с.
- 6. Шкаруба, Я. М. Основы иконоведения. Богословие в красках / Я. М. Шкаруба. – Новосибирск : Свиньин и сыновья, 2008. – 704 с. : ил.
- 7. ЦХАФ АК. Ф. Р-1692. Оп. 1. Д. 33.
Автор: Ирина Васильевна Куприянова, к. и. н.,
доцент АГАКИ
Источник: Куприянова И. В. Иконостас старообрядческого Крестовоздвиженского храма (по архивным материалам) / Куприянова И.В. // Храмы, музеи, учебные заведения: духовные константы и культурные локусы соприкосновения : материалы круглых столов, посвященных Дню славянской письменности и культуры (2007, 2009, 2011 гг.) / ред. кол.: О. В. Первушина (гл. ред.) [и др.]; АлтГАКИ. – Барнаул: Изд-во Алт. гос. акад. культуры и искусств, 2012. – с. 76–84.
.
