Русская Православная Старообрядческая Церковь

К истории старообрядчества Нижнего Причарышья

Старообрядчество Причарышья представляет собой одну из ярких, но вместе с тем малоисследованных страниц истории данного региона. Между тем именно этот район стал одним из первых в освоении нашего края, и именно в нем были образованы первые на Алтае старообрядческие села.

Самые первые сведения о заселении бассейна реки Чарыш относят к 20-м годам XVIII столетия [1]. Это были беглые старообрядцы, уходящие от правительственных репрессий. Всего к этому времени по Чарышу было зафиксировано 21 поселение. Все они к 1735 г. будут приписаны к ведомству Колывано-Воскресенского завода, хотя во многом и после этого жизнь образованных деревень носила «потаенный», тщательно скрываемый от посторонних глаз характер [2], что было вполне оправдано.

В сентябре 1750 г. в Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства рассматривался донос разночинца Михаила Ильчина и обратившегося от «раскола» казака Афанасия Серого, которые объявили, что в ведомстве указанной Канцелярии «...по речке Чумышу [3] в лесу по Усть-Чарышу живут потаенно злодеи раскольнические попы Ефим Иванов... Гонба... Иван Закурдаев так же и другие раскольнические лжеучители и старцы и многие потаенные раскольники мужеска и женска пола, которые... перекрещеваны означенными попами...» [4]. В прилагающемся к доносу реестру указывалось, что, помимо Ивана Закурдаева, на Усть-Чарыше с ним жили два старца — Алексей, а другому не было «имени показано», «белицы» Евдокия да Ирина, «с товарищи», Семен Тавдинцов, «... который был по тем раскольным делам в Тобольском в консистории Его Преосвященства сыскан и ис Тобольскаго Знаменскаго монастыря бежал...»[5] Донос послужил началом обычного в таких случаях розыска, впрочем, не давшего ожидаемых результатов. [6]

Иван Закурдаев возглавил самосожжение в Усть-Чарыше 1746 г. Как сообщает источник, из 18 дворов д. Усть-Чарышской осталось лишь 3 двора по 3 человека, «...остальные дворы стали пусты и скот рогатый и овцы ходили без хозяев». [7] Самосожжение вызвало, в свою очередь, сыск, охвативший ряд деревень, в т.ч. отдаленных. Например, в д. Алейской, в которой в октябре 1746 г. драгунами из Кабановой Защиты (Кабановой) по доносу старосты были захвачены несколько крестьян для допросов в Бикатунской крепости. Свой донос староста объяснил тем, что у одного из этих крестьян скрывался уже разыскивающийся Елисей Чашков, которого обвиняли в том, что «... когда было в деревне Усть-Чарышской раскольников, Кудрявцева с товарищи, собрание к сожжению себя и когда, весной (1745 г.) для уговаривания их был послан из Белоярской крепости поручик Степан Волков с командою, то он (Чашков) подбегал к ним, Кудрявцеву с товарищи, и сказал, что оной Волков к ним едет для поимки их, и тогда они все оттого сгорели». [8] В 1748 г. на следствие «ради утверждения в православной христианской вере и обращения от раскольнического суемудрия» был отправлен крестьянин той же деревни Алейской (Урюпиной) Василий Юрюпа. Он показал: «...в 1745 г. по нынешней бывшей ревизии с женою... и с детьми своими в раскол, смотря на других раскольников, собою, а не по чьему научению записался в том рассуждении, чтоб нас от... двоеперстного крестного сложения (коим от рождения своего крестимся) не обратили и бороды у нас брить не стали».[9]

По этой же причине (в знак протеста против попытки Тобольской консистории провести следствие по делу о массовой записи в старообрядчество) в 1747 году состоялась очередная гарь, на этот раз к ней подтолкнули крестьян д. Тугозвоновой (нынешний Шипуновский район).[10] Место трагедии охранялось крестьянами окрестных деревень. В следующем, 1748 г., охрану снимут, деревню заселят пришлыми, а оставшихся в живых после самосожжения крестьян вышлют для следствия в Тобольск.[11] Видимо, самосожжение готовилось и ранее. Во всяком случае, известно, что в 1746 г. воинскому отряду поручика Волкова удалось обманным путем захватить 50 крестьян, собравшихся для этого. Тогда же был задержан и один из «зачинщиков» — Терентий Тихобаев-Быков.[12]

Самосожжения не могли остановить активно предпринимаемых розысков, хотя и заставляли власти действовать более осмотрительно. Так, в ноябре 1750 г. Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства, уступая давлению Тобольской консистории, продолжала сыск старообрядцев, которые «в ближних деревнях жительство имеют и числятся крестьянами». Для сыска же «раскольнических злодеев» на Чарыше Канцелярия приказала послать капитана Щетнева с «пристойным конвоем»: «...и велеть ему их наивозможно секретным образом сыскать, и при том сыске не объявляя им того, для чего они спрашиваютца, а если кто о том и спрашивать будет, то им сказывать, что требуютца в канцелярию для справки... по ревизионным книгам о их именах. И когда сысканы будут, то изловя... прислать... под крепким караулом и объявить в здешнюю канцелярию».[13] Надо сказать, что Канцелярия не была заинтересована в потере рабочих рук, о чем она неоднократно заявляла ранее, например, в 1749 г., когда по требованию консистории в Барнаульский завод для «увещевания» должны были быть высланы все записавшиеся в раскол. Еще тогда Канцелярия сочла такой розыск невозможным, т.к. «некоторые из раскольников находятся в Колыванском заводе у ремесел, а другие... в ближайших деревнях [в т.ч. по Чарышу — Н.С.] упражняются в заводских работах за подушный оклад, и ежели их оптом для увещания в Барнаул взять, то может последовать в расплавке серебра и заготовлении к тому потребных материалов остановка и им за дальним проездом убыток и в Барнауле излишняя прожива».[14]

Данные розыски можно считать определенным, завершающим, этапом борьбы с вольной народной колонизацией в Сибири, наблюдавшейся, по мнению отдельных исследователей, до середины XVIII в.[15] Заметим в этой связи, что крестьянские побеги, четко окрашенные старообрядческими идеями, в чарышских деревнях наблюдаются как в конце, так и в самом начале XIX в.[16] Давая определение старообрядчеству как явлению религиозно-общественному, укажем на всю глубину и сложность этого движения. История старообрядчества на всех этапах свидетельствует не только о противостоянии «антихристовым» властям и их церкви, но и об огромной созидательной деятельности русского староверия. Уход из антихристова мира вольно или невольно способствовал хозяйственному развитию «зверопаственных» мест. Значительный и еще далеко не оцененный вклад старообрядчество внесло в хозяйственное освоение и Нижнего Причарышья.[17]

И.Е. Шелегин — старообрядец
Фото 1. И.Е. Шелегин — старообрядец поморского согласия. с. Чеканиха. Фото О.А. Федоренко, 1997.

Со старообрядчеством связано возникновение самых первых деревень этого региона: Тугозвоновой, Усть-Калманской, Кабановой, Красноярской, Усть-Чарышской и других. [18] Немалая часть старообрядцев была переведена сюда с уральских слобод и заводов А. Демидовым. Побывавший на Колывано-Воскресенском заводе в 1734 году И.Г. Гмелин писал, что «... все обитатели завода, начиная от старшего демидовского приказчика Кудрявцева, держались старой веры... и эти недавние переведенцы из уральских староверов успели построить уже иноческую обитель на р. Чарыше в качестве своего вероисповедного центра».[19] Можно предположить, что этим вероисповедным центром могла быть д. У-Чарышская (Кудрявцева), основание которой связано с именем опытного рудознатца, «олонецкого старика», Матвея Кудрявцева.[20] С демидовскими рудознатцами Кабановыми (Останиными), также присланными с Урала, связано основание деревни Кабановой (нынешний У-Калманский район).[21] Значительный вклад в разработку рудных богатств нашего края внесла семья записных старообрядцев д. У-Чарышской Шелегиных. Имя одного из Шелегиных, Петра Ивановича, было известно настолько, что на составленной в 1748 году И. Ползуновым карте двор П.П. Шелегина обозначался отдельно. [22]

Но рассматриваемое вплоть до начала XX века государственной и церковной властью как непозволительное инакомыслие, старообрядчество должно было быть уничтожено. Естественно, что активное противостояние старообрядчества и властей наблюдается и в более поздний период, практически на протяжении всего XIX столетия. Способствовал этому и налаженный к началу века механизм учета и контроля со стороны абсолютистского государства и господствующей официальной церкви. Хотя справедливо отмечают отсутствие в силу различных причин точной статистики раскола и в это время.[23]

Усадьба И.Е. Шелегина
Фото 2. Усадьба И.Е. Шелегина. На переднем плане ветряная мельница, построенная хозяином. Фото О.А. Федоренко. 1997

В декабре 1811 года причтом Белоглазовской Екатерининской церкви был подан регистр «обретающихся в приходе старобрядцев».[24] В регистр внесли старообрядцев Чарышской и Барнаульской волостей, в том числе д. У-Ермилихи: вдову Агафью Черных, вдову Ирину Останину, Кондратия Шилова, его жену Евдокию, Петра Шумилова и его жену Наталью, вдову Параскеву Крошину, Григория Шадрина, и его жену Акилину; в д. Воробьевой: вдову Акилину Казицину, Ивана Козминых и его жену Ефимью, Василия Романова, вдову Татьяну Белоусову; в д Кособоковой: Филиппа Медведева и его жену Вассу; в дд. Нижне-Озерной, Усть-Чарышской, Красноярской.[34] Конечно, определенное влияние на отношение к старообрядчеству в этот период оказывали либеральные реформы 1860 гг. Но религиозную и гражданскую свободу старообрядцы получат только после 1905 г.

Распространению старообрядчества, по мнению миссионеров официальной церкви, способствовало, с одной стороны, малое количество православных церквей, с другой — успешная «совратительская» деятельность «расколоучителей», в т.ч. так называемых «бродячих». По материалам одного из судебно-следственных дел Барнаульского духовного правления известно, что около 1805 г. в Усть-Ермилихе Чарышской волости проповедовал пришедший с Поморья Сизой Герасимов. Герасимов, основываясь на дониконовских книгах, согласно поморской традиции, учил: «... в церковь не ходить, на исповеди у попов не бывать... веровать, что антихрист уже воцарился и что антихриста нужно убегать путем перекрещевания...».[35] Активным помощником Сизоя стал и присутствовавший на проповеди «среди множества народа» бергайер Змеиногорского рудника Илья Демидов. Вскоре Демидов за активную пропаганду староверия и «учинения» в день коронации Александра I «непристойности в храме Божием» (Илья отказался кланяться никонианским иконам) был бит шпицрутенами и «выдержан» в тюрьме.[36] Удалось миновать суда Сизою Герасимову, уехавшему в Санкт-Петербург вместе с крестьянином д. Усть-Ермилихи Власовым, что особенно возмущало Канцелярию. Проповедь Ильи была столь успешной, что «...многие бергаиеры с женами и прочего рода люди ездя в деревню Гилеву получали от крестьянина Фирса Федорова... перекрещевание».[37] Демидов умело пользовался своей библиотекой, состоявшей из старопечатных и рукописных книг. Книги были конфискованы и от «разного рода людей», так или иначе задействованных в следствии. Опись конфискованных книг представляет несомненный интерес для исследователя. У самого Ильи изъяли печатную Псалтырь и Часовник, купленные им в д. Староалейской за 15 с половиной рублей, «письменный» Цветник, полученный им в д. Ребрихе у крестьянина Ивана Хавкунова, тетради с выписками «Преподобного и богоносного отца нашего Палладия на 21 странице», «Слово пророка Исаии на 28 страницах». Обе тетради были писаны самим Демидовым «в бытность его еще в школе». Ряд выписок из разных книг сделан на отдельных листах: «Третье слово Василия Великого», заупокойные тропари, выписки из Потребника, Слово Иоанна Златоуста о лжепророках. Кроме того, была изъята «тетратка в восьмушку о Никоне на 12 листах», тетрадь была получена от Сизоя Герасимова. Было изъято и несколько писем, в том числе привлекавшегося по делу крестьянина д. Гилевой Дмитрия Вдовина, два содержательных письма самого Сизоя (Илье удалось скрыть, через кого получил он эти письма), письмо от Ильи жителю д. Усть-Калманка Минею Логинову. Книги, как это обычно практиковалось, передали для рассмотрения в духовное правление. Часть их «по причине могущего произойти соблазна» уничтожили.[38]

Распространению поморского согласия способствовали и местные наставники, например, в 1840-50-х гг. по Бийскому округу «громко заявили о себе» поселенец Павел Лончевский, «опустошивший» приход с. Кабанова, Изосим Медведев. Медведев проживал в д. У-Калманке, духовное влияние его распространялось не только на жителей этой деревни, но и соседних — Воробьевой, У-Калманки, У-Ермилихи, Верх-Калманки и др.[39] Как отмечалось в доносе, на увещание оставить «свое заблуждение» Изосим ответил: «...в православие не перейду ни за что на свете и требы у приходящих ко мне людей исправлять буду...».[40] Это заявление, видимо, стоило ему, с некоторыми другими наставникам, судебного разбирательства и тюрьмы.[41] После Изосима наставником был избран («благословлен») его родственник Варфоломей Медведев, а помощником — Ефим Медведев из д. Воробьевой. [42]

После выхода императорского Указа о началах веротерпимости 1905 г. и Указа Сенату «О порядке устройства общин» 1906 г. только за один 1907 г. было зарегистрировано несколько старообрядческих общин в этом районе. 12 декабря 1907 г. — Красноярская община поморского законобрачного согласия, которая распространяла свою деятельность на д. Красноярскую, Пристанской волости; 28 ноября 1907 г. — У-Калманская община того же согласия (сс. У-Калманское, У-Камышенское, Нижнечарышской волости).[43] В том же году — Воробьевская община, Чарышской волости, также поморского согласия (дц. Воробьево, Кособоково, Порозиха, У-Порозиха, Чупина, Уржумская). Эта же община распространяла свою деятельность на дд. Кабаново, Бураново, У-Ермачиху — Покровской волости, Змеиногорского уезда; д. Романову, Барнаульской волости; с. Осколковское, Панюшовской волости, Барнаульского уезда; д.Маралиху и с.Огневское Нижнечарышской волости, Бийского уезда. Назывались имена трех наставников: Викула Ефремовича Сидорова, Федора Григорьевича Козицина и Марка Михайловича Тюменцева.[44]

Несмотря на явное распространение поморского согласия (фото 1,2), хотелось бы все-таки отметить неоднородность, смешанный конфессиональный состав сел Причарышья. Особенностью района является позднее и весьма малое распространение т.н. белокриницкого («австрийского») согласия.[45] Мы располагаем данными о наличии только одного белокриницкого прихода — в с. Елбанском У-Пристанского района, организованном примерно около 1926 г. (с общим количеством прихожан — 74 человека).[47] Случаи же перехода из беспоповцев и «никониан» в общинной документации фиксируются уже с 1910 гг. Среди основных фамилий в списках прихожан

фигурируют Белоусовы (Федор Никитович и Яков Степанович Белоусовы являлись членами церковного совета, последний к тому же являлся его председателем), Сукневы, Воробьевы, Вилковы, Белых, Березнеченковы, Шубкины, Быструшкины, Чулковы, Осколковы, Налимовы, Бабушкины, Ерохины и др. В описи имущества общины значилось более 30 предметов, не считая «даденных» прихожанами во временное пользование.[47]

Можно считать, что к концу XVIII — нач. XIX в. старообрядчество Причарышья представляло достаточно устойчивую общность, где были созданы духовные центры со своими моленными («соборами») в У-Калманке, Воробьевой, Красноярке, с авторитетными и грамотными наставниками, вполне способными оградить свою паству от «антихристовых» влияний. Менее крупные моленные существовали в Кабаново, Бураново, Ново-Калманке. Данный район отличает относительная однородность: большинство староверов принадлежало здесь к поморскому, т.н. законобрачному согласию, для распространения которого немало усилий приложили «олонецкие старики» — рудознатцы в начале XVIII столетия, а на рубеже XIX-XX вв. — известные деятели московских поморцев Л.Ф. Пичугин и Т.А. Худошин.[48] Вне нашего рассмотрения остались ряд важнейших этапов в истории старообрядчества Причарышья, в том числе раскулачивания, коллективизации — периоды жестокой «игры в бедность». Это время очередного староверческого «рассеяния». Вынужденная миграция (по сути бегство), помимо высылки, наблюдалась в самые разные районы страны — сибирскую «черневую» тайгу, Казахстан, шахты Кузбасса. Безусловно наличие старообрядческого «элемента» и в селообразовании 1908-10-х и 1930-х годов. В статье мы также не затронули духовной культуры — этого богатейшего и интереснейшего пласта, который, надеемся, еще ждет своего исследователя.[49] Более поздние этапы истории старообрядчества, включая его современное состояние, требуют специального рассмотрения.


  • 1. Булыгин Ю.С. Первые русские поселения на Алтае // Алтайский сборник. — Барнаул, 1991. С. 13.
  • 2. Нетрудно представить этот период, когда образовываются тайные старообрядческие прибежища — скиты и пустыни. Практика пустынножительства бытовала в этом районе вплоть до 1930-х гг. Так, известно, что неподалеку от нынешней совхозной пасеки с. Чарышский (У-Калманский р-н), существовал поморский скит (на месте т.н. «монастырского околка»). Налажена была связь местных поморцев и с отдаленными монастырями, например, на р. Белой (Чарышский р-н). Меморат А.С. Харьковой (1899 г.р.).
  • 3. Причумышье также являлось одним из ранних и крупнейших старообрядческих районов. Оба района были тесно связаны между собой. См.: Беликов Д.H. Старинный раскол в пределах Томского края. Томск, 1905; он же. Томский раскол (исторический очерк от 1834 по 1880 годы). Томск, 1901. С.63, 189; Старухин Н.А. Старообрядцы Тальменского района: новые материалы // Нижнее Причумышье. Очерки истории и культуры. Барнаул, 1997. С. 73-76.
  • 4. Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII веке. Новосибирск, 1974. С. 209-210; ЦХАФ АК. Ф. 1. Оп. I. Д. 29. Л. 494; Документы по истории церквей и вероисповеданий в Алтайском крае. Барнаул, 1997. С. 251.
  • 5. ЦХАФ АК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 29. Л. 499; Документы... С. 259.
  • 6. Покровский Н.Н. Указ. Соч. С. 210-211.
  • 7. Там же. С. 163.
  • 8. Чупин П.О. По поводу поездки бригадира Беэра в Сибирь и на Урал в 1744-46 гг. — Пермь, 1892. С. 26-27.
  • 9. Покровский Н.Н. Указ. Соч. С. 145; ЦХАФ АК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 67. Л. 67. Л. 500-501.
  • 10. Покровский Н.Н. Указ. Соч. С. 162-163.
  • 11. Булыгин Ю.С. Первые крестьяне на Алтае. Барнаул, 1974. С. 21, 25; ЦХАФ АК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 21. Л. 435518.
  • 12. Покровский Н.Н. Указ. Соч. С. 163. По авторитетному мнению Ю.С. Булыгина, Т. Тихобаев был одним из основателей Тугозвоновой (Быковой). Воспоминание о самосожжениях в одной из семей недавно удалось записать учителю истории М.В. Ильиной (с. Чарышское).
  • 13. ЦХАФ АК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 29. Л. 500-501; Документы... С. 255-258.
  • 14. Документы... С. 258; Покровский Н.Н. Указ. Соч. С. 210-211.
  • 15. Мамсик Т.С. Побеги как социальное явление. Приписная деревня Западной Сибири в 40-90 годы XVIII века. Новосибирск, 1978. С. 12.
  • 16. Мамсик Т.С. Побеги... С. 93; Документы... С. 268-271; Кривоносов Я.Е. Документы государственного архива Алтайского края о побегах крестьян и работных людей в «алтайские урочища» в поисках Беловодья. Духовные уроки // Гуляевские чтения. Вып. 1. Барнаул, 1998. С. 50-53.
  • 17. Булыгин Ю.С. О роли раскольников-старообрядцев в первоначальном заселении и освоении русскими людьми Верхнего Приобья в первой половине XVIII веке (в печати).
  • 18. Заварзин Н.А. Страницы истории // Ленинец. 1981. № 7; Жиляков П., Шиндин Н. Из истории с. Красноярка // Это нашей истории строки. С. У-Пристань, 1988. С. 48-49; См. ст. Ю.С. Булыгина в данном сборнике. Об этом нами записаны многочисленные устные воспоминания старожилов, правда, во многих случаях они принимают легендарный характер. Мемораты И.А. Медведева, И.М. Медведева и других.
  • 19. Беликов Д. Н. Томский раскол (исторический очерк от 1835 по 1880 годы). Томск, 1890. С. 2; Бородаев В.Б., Демин М.А., Контев А.В. Рассказы по истории Алтайского края — Учебное пособие для средней школы. — Часть 1. — Барнаул, 1997. С. 99-106; интересно отметить, что отток заводского старообрядческого населения, особенно после реформ 1860 гг., нередко направлялся в старообрядческие села Причарышья. Меморат Н.Е. Лавренюк (г. Барнаул).
  • 20. Булыгин Ю.С. О роли...
  • 21. Там же; Бородаев В.Б., Демин М.А., Контев А.В. Рассказы... С. 109.
  • 22. Там же; Воспоминание дальнего потомка этой семьи И. Шелегина удалось записать в историко-этнографической экспедиции БГПУ О.А. Федоренко. См.. Архив ЛИК БГПУ, ИЭЭ-97, Усть-Пристанский р-н.
  • 23. Старообрядческие селения Нижнего Причарышья входили в состав Бийского округа Томской губернии, где было сосредоточено более половины всех староверов Томской губернии. См.: Мамсик Т.C. Расселение крестьян-раскольников в Западной Сибири по материалам официальной статистики первой половины XIX века // Социально-демографическое развитие сибирской деревни в досоветский период. Новосибирск, 1987. С. 49.
  • 24. ЦХАФ АК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 782. Л. 57-58 об.
  • 25. С семьей Налимовых связано и другое, более «архаичное», название У-Чарышской Пристани — «Налимовка» , «Налимья» пристань. См.: Сибирский торгово-промышленный ежегодник на 1914-15 год. С 569.
  • 26. Видимо, одному из потомков Лукьяновых принадлежала заимка на месте нынешней усадьбы с. Чарышский (У-Калманский р-н). Постройки от нее — маслобойки, сараи, сохранялись некоторое время и после основания совхоза. Меморат Е.П. Черненко (1914 г.р.), Е.П. Набоковой (1912 г.р.) и др.
  • 27. Мамсик Т.С. Расселение С. 49-50.
  • 28. Исключение может составить разве что ликвидация Кособоковского прихода еще в 1760-х годах, как доносил тогда в консисторию приходской священник А Старков, большинство прихожан, включая «лучших и первостатейных граждан», состояло в «душепагубной» «раскольнической прелести». См.: Покровский Н.Н. Антифеодальный протест... С. 300-302.
  • 29. Беликов Д. Н. Томский раскол. С. 161.
  • 30. Там же. С. 162.
  • 31. Там же. С. 163.
  • 32. Там же. С. 164, 166.
  • 33. Там же. С. 167.
  • 34. Там же. С. 165-166.
  • 35. Беликов Д. Н. Томский раскол... С. 5.
  • 36. ЦХАФ АК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 43. Л. 251; Документы... С. 268. Там же. Л. 258-258 об.; 260-261.
  • 37. ЦХАФ АК. Ф. 26. Оп. 1. Д. 43. Л. 252 об.
  • 38. Там же. Л. 258-258 об.; 260-261.
  • 39. Беликов Д. Н. Указ. соч. С. 61.
  • 40. Там же. С. 62.
  • 41. Там же. С. 119, 189.
  • 42. Там же. Из воспоминания внука В.Медведева — И.М. Медведева (с. У-Калманка), нам известно что Варфоломей Степанович Медведев умер в 1934 году в возрасте 96 лет. Он был последним наставником закрытой в 1930 годах моленной. Значительным влиянием В.С. Медведев пользовался и в решении различных «мирских» дел.
  • 43. Б.И. Томская епархия // Памятная книжка Т.г. за 1910. С. 177.
  • 44. Там же. С. 178.
  • 45. Свое название согласие получило после 1846 года от с. Белая Криница, находившегося в то время на территории Австрийской империи. См.: Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С. 44; Документы по истории церквей и исповеданий в Алтайском крае. С. 400.
  • 46. ЦХАФ АК. Ф. 135. Оп. 1. Д. 13. Л. 46-47 об.
  • 47. Там же. Л. 41-42, 43, 44-45 об., 48-48 об.
  • 48. Сведения об этом, а также об внутренних спорах в согласии, в основном по поводу «бракоборных ораков, недавно обнаружены нами в «Родословии, находящемся в составе одного из сборников, на 42 исписанных полууставов рассказывается о деятельности поморских наставников, в т.ч. по Чарышу. «Родословие» было составлено в 1907 году в Красноярке, «трудами и тщанием» Спиридона Коростина, его сына Петра, жителями Красноярки — Федосом и Никифором Белоусовыми, Осипом Медниковым, «российским бродяжкой» Василием Спрыгиным. Кроме них под составленным «Родословием» подписались «бывший отец духовный Демид Медведев, Василий и Назар Налимовы, Мартемьян Бубякин, Фатей, Гурьян и Иван Белоусовы, «бывший отец духовный» Вахрамей Южаков, Макар Печуркин, Емельян Красильников и др. (всего около 40 человек). Упоминается о подобном же «родословии», составленном поморцами на Чумыше. Текст «Родословия» планируется подготовить к печати.
  • 49. Дементьева Л.С. О духовной культуре старожильческого населения Усть-Калманского района Алтайского края (Экспедиция 1995 год) // Культура и текст. Литературоведение. Часть I. Cанкт-Петербург — Барнаул, 1998. С. 221-225.

Автор: Н.А. Старухин (Барнаульский государственный педагогический университет)

Источник: Нижнее Причарышье: Очерки истории и культуры. Редколлегия: Щеглова Т.К. (науч. ред.) и др. Барнаул – Усть-Пристань, 1999. С. 39–42.


Telegram
Читайте «Алтайский старообрядец» в Телеграме и добавляйте в список источников Новости.
Комментарии
Старообрядчество в интернете