Русская Православная Старообрядческая Церковь

История старообрядческих согласий Алтайского района

В статье рассмотрены старообрядческие поселения Алтайского района в составе Алтайского края: очаги староверия, история старообрядческих приходов разных согласий, взаимодействие с миссионерами, видные центры белокриницких старообрядцев: села Ая, Каянча, Платово, Тайна, Половинка, Никольское и другие.


Алтайский район можно выделить среди тех районов края, которые издавна привлекали внимание старообрядцев. Войдя в начале XIX века в состав обширного горного округа, он составлял ту отдаленную часть предгорий Алтая, где большой процент населения являлся, по выражению Д.Н. Беликова, «явными и тайными кержаками». К концу XIX столетия Алтайская волость также отмечалась в числе тех, которые имели малое число так называемых «православных» селений. И в то же время здесь укреплялись такие центры «раскола», как Айское, Алтайское, Нижнекаянча и, конечно, входившая в состав волости Солоновка — крупнейший центр поморского согласия — и ряд других сел, относившихся, по современному административному делению, к соседним с Алтайским районом, но составлявших единую цепь старообрядческих поселений этого региона.

Алтайский район — один из немногих районов края, где щедро был представлен до «колхозного периода» пестрый мир старообрядческих согласий. Наряду с двумя основными течениями старообрядчества — поповщиной и беспоповщиной, здесь встречались и представители мелких толков с причудливо представленной (или представляемой) в них гаммой народного богословия. Нечеткость и условность границ между старообрядческими согласиями достаточно легко можно проследить на примере одного из поповских согласий стариковцев-часовенных («стариковщины»). Так, в миссионерских отчетах характер стариковщины отмечен тем, что у ее заправителей «...нередко хранились запасные дары» [1]. То же подтверждается в приходском отчете с. Алтайского за 1884 год:

«У стариковцев старик погружает, старик на покаяние принимает... причащает. Дары, сказывают... хранятся от беглых попов» [2].

Шульгин Лог: вид села
Шульгин Лог. Вид села

Это несложно заметить и в беседе «наименьшего послушника» противораскольнического братства Евдокима Андреева, состоявшейся в феврале 1886 г. в д. Шульгин Лог (ныне Советский район) с наставником «по расколу секты стариковской, часовенного согласия» Исааком Радионовичем Житцковым. По его словам, прежде у них были епископы и священники: «...разве годов семьдесят (так в документе) ...оне (священники. — Н.С.) к нам ездили из монастырей» [3].

На вопрос миссионера-братчика о причастии Житцков отвечает: «По нужде и по обстоятельствам последних времен... причащаемся запасным агнцем» [4]. После этого следует возражение Андреева о противности такого причастия христианскому обряду и длиннейшая тирада в отношении здравого смысла, разума и понятий: «...и хотя книги читайте, а в здравый разум не приходите как вы тупо понимаете не в ту сторону его толкуите...» [5].

Говоря об упомянутых согласиях, необходимо отметить, что в разное время они принимали «беглых», т.е. перешедших из новообрядчества священников. Исключение здесь может составить лишь поморская беспоповщина, хотя отношение к переходящему от «никонианской ереси» священству в первые десятилетия после раскола было не столь однозначным и в поморских общинах [6].

С тех пор, по словам солоновских поморцев, они «сиротами остались».

Наибольшую последовательность в стремлении возобновить церковную иерархию проявили старообрядцы Белокриницкого согласия. Их поиск завершился в 1846 г. принятием митрополита Босно-Сараевского Амвросия в Белой Кринице, находившейся на территории Австрии. Отсюда и другое название согласия — «австрийское».

Митрополит Амвросий Белокриницкий
Митрополит Амвросий Белокриницкий (1791 — 1863)

Позднее появились упоминания о священниках, в том числе с Алтая, рукоположенных теперь уже старообрядческими епископами в центре, в Москве. Так, в июне 1860 г. жандармский полковник Герасимов сообщил о появлении в 1859 г. из «австрийских владений» священника, «тщательно укрываемого старообрядцами селений Алтайского, Половинки, Платовой, Шульгина Лога и... у множества раскольников, живущих в Алтайских горах...» Речь идет о рукоположенном в священники жителе д. Сетовки (ныне Советский район) Константине (Семене) Михайловиче Долгове [7]. Не исключено, что священники «австрийского» рукоположения появлялись раньше — и в больших количествах. Во всяком случае, нельзя иначе объяснить подъем активности местных властей, направленный на насильственную приписку старообрядцев не только, как прежде, к православным новообрядческим приходам, но и к вновь образуемым единоверческим. В данном районе это происходило с 1857 г., когда земский управитель Абрамов «обратил внимание» на алтайских «раскольников» и особенно на тех, которые «...были наставниками... и держали в заблуждениях тысячи людей» (8). Деятельность Абрамова, доказывавшего «неправоту» убеждений «раскольников», дает свои результаты уже в январе 1857 г., когда на присоединение к единоверию согласились 254 семьи Алтайского и соседних с ним сел. В деле обращения Абрамову помогали алтайский волостной голова Софрон Казанцев, бийский исправник Квятковасий, которые довели раскольников до того, «...что они совершенно убедились в противозаконности своих действий и, искренно сознавши свое заблуждение, изъявили... душевное желание присоединиться к церкви» [9].

Деятельность Квятковского, Казанцева и Абрамова, проходившая в рамках правительственной компании, была отмечена самим императором: Абрамова наградили орденом св. Анны II степени; единоверческого благочинного Алексея Шаврова — тем же орденом. Не обошли вниманием и помощника Абрамова урядника Чахлова, получившего серебряную медаль «За усердие».

Присоединение состоялось 5 апреля 1857 г. в часовне с. Алтайского. В следующем, 1858 году, было завершено строительство и единоверческой Иоанно-Златоустовской церкви, к которой причислили, наряду с Алтайским, Каменку, Сетовку, Куяган, Тоурак, Булатово, Карпово, Солоновку и ряд других, более отдаленных сел.

Карта Алтайского района
Карта современного Алтайского района Алтайского края

Во «Всепокорнейшем прошении» от декабря 1885 г. священник единоверческой церкви о. Михаил Кандауров отмечал, что удаленность прихожан от церкви равнялась 50 и даже 300 верстам, вследствие чего, по его мнению, и «...раскол болие (так в документе) свирепствует н умножается» [10]. В этом видится традиционный для официального православия взгляд на численность старообрядцев: она будет уменьшаться пропорционально числу открытых православных и единоверческих приходов «...совокупными стараниями» духовной и гражданской власти.

Подобное сотрудничество всегда имело и обратную сторону, в тот период ярко выраженную в «отзыве» прихожан-старообрядцев Алтайской единоверческой церкви от 1 декабря 1866 г.:

«...прадеды и отцы наши исповедовали старообрядческую веру, и мы, по их благословению... Но по распоряжению высшаго начальства... исправник Квятковский и заседатель Бойко через пристрастие принудили нас присоединиться к единоверию... и некоторых... держали... в остроге... и даже говорили... что нас сошлют на поселение. ...И мы... хотим следовать... старообрядью... бывшему до Никона-патриарха...» [II].

Этот «отзыв» подтверждал и постоянно указываемый в приходских отчетах формальный характер присоединения, дающий, как это ни парадоксально звучит, возможность свободно следовать дораскольному обряду. Хотя встречались случаи и убежденных единоверцев, что, с точки зрения старообрядцев, являлось изменой церкви, как и само «никонианство», и «малодушным бегством под сень Синода».

Примером этого могут служить и священник единоверческой церкви о. Михаил Кандауров, бывший старообрядец, и прихожанин этой же церкви Деомид Касаткин, перешедший в единоверие из «страннической секты», потому что в понятиях его «...зделался переворот» и потому, что, по Златоусту, «...удобнее солнцу угаснуть, нежели церкви Божией без вести быти» [12]. Оба они впоследствии стали миссионерами противораскольнического братства Димитрия Ростовского.

Отношения таких людей с прихожанами, с приходом, «напоенным раскольническим духом», складывались непросто, о чем, конечно, следуют обстоятельные доношения. В одном из них Касаткин писал: «...когда услышат мое понятие о православной церкви меня называют еретиком, потому что... вместе с ними не ругаю... троеперстное сложение и прочая вся и говорят, что он де оправдывает ...всю никониянскую веру... и говорят, что ты антихристов посланник...» [13].

К 1890 г. в приходе Алтайской единоверческой церкви числилось 1.996 душ обоего пола. Среди них значительное число «отпиралось», т.е. не считало себя единоверцами [14]. Подобное состояние единоверия отмечалось и на миссионерском съезде 1898 г. в Томске. Там говорилось, что только пятая часть может быть названа «по настроению» единоверцами, «...остальные... обособляют себя от православных, полагая, что одна только их вера истинная и... православная... Сообщение единоверцев с православными считается "измирщением", требующим очищения через епитимию...» [15].

К этому времени правительственные и официальные церковные круги в очередной раз невольно могли убедиться, что попытка уничтожения старообрядчества, с использованием «гибкой тактики» единоверия, была неудачной: старообрядчество «...не сводилось лишь к формально-обрядовому протесту; раскол на Руси имел глубокие корни...» [16].

Несколько иной характер в отношениях старообрядческих согласий наблюдается с созданием упомянутого выше противораскольнического братства Димитрия, митрополита Ростовского, открытого осенью 1884 г. в Бийске.

Создание подобных братств проходило в то время по всей стране и не являлось исключением в ряду правительственных мер. Так, в 1883 г. филиал братства был создан в Барнауле. По словам бийского коллежского регистратора Василия Аргунова, правительство, как и прежде, ставило «...главным предметом своей заботливости уничтожение раскола». В архивах братства, помимо традиционных доношений состояния приходов, состоявшихся беседах с «раскольниками», появляются вопросы и самих «отделившихся от православной церкви». Это позволяет шире представить круг проблем, вызванных расколом русской церкви.

Рапорт священника Верхне-Кяменской (Алтайской) Покровской церкви Семена Смирнова обозначил общее число прихода в 2.523 человека, из которых, по его предположению, не менее трети «уклонились» в «раскол». Трудность же более точного определения «...зависит от редкого столкновения с ними...» [17]. Среди «расколоучителей» в приходе Алтайской единоверческой церкви названы Никита Кирьянов, Василий Архипов, Абрам и Ларион Казаковы; в д. Каменка — Аван Абрамов, Лазарь Бутков (?), Венедикт Фирсов. Отмечалось и появление д. Куячи, в которой «поселяются поморцы». Попытки же записи их в исповедные росписи остались без исполнения: «Они не допускают даже слова о их записи», поэтому сведения о них собирались через волостное правление.

Затруднялся определить численность раскола и притч Айской Покровской церкви. По исповедным же росписям за 1885 г. значились как «уклонившиеся в раскол» 1.394 души обоего пола, что к общей численности прихода (2.770 душ обоего пола) составляло более чем половину; хотя и эти сведения названы крайне неудовлетворительными «...по причине уклончивости раскольников от проверки». Поэтому вполне объяснима просьба противораскольнического братства помочь организовать покупку книг для открытой в Ае церковноприходской школы «...по той причине, что в приходе ея состоит больше раскольников, чем православных» [18]. А деревни Айского прихода Нижняя Каянча, Тавда, Шульгин Лог, Платово отмечены как «...уклоняющиеся в раскол поголовно» (среднее число жителей составляло в них 1000 человек обоего пола) [19].

Среди «расколоучителей» и наставников в Ае фигурируют Ларион Сахаров, Матвей Кобелев, Варлаам Рыжков, Стефан Осипов. В Шульгином Логу и Платово — Исаак Бжитсков; в Нижней Каянче — Варфоломей Шипицин. Не признавался за священника рукоположенный в 1860 гг. епископом Савватием на Рогожском кладбище в Москве житель д. Кутобай Тимофей Долгов, отмеченный как «справщик треб» у беглопоповцев в черте Айского прихода [20].

В конце декабря 1884 г. состоялась первая миссионерская поездка священника Алтайской единоверческой церкви о. Михаила Кандаурова. В маршрут поездки были включены несколько сел от Аи до Булатово и Куягана. В Ае местный священник сообщил Кандаурову, что незадолго до его приезда был у них человек из-под Барнаула, «...который разносил... вести по раскольникам: нынче де хотят учредить миссию против раскола, и эти миссионеры будут ездить по селениям и крестить наших детей, а если кто из наставников и протчих не будет на это соглашаться, таковых ссылать в ссылку...» [21]. Подобные опасения высказал Кандаурову и начетчик Матвей Кобелев, на что Кандауров ответил: «старообрядцы хвалятся... с нами де попы ничего не могут говорить и завсегда остаются без ответа...». Больше же всего Кандаурова возмущало традиционное для старообрядцев сравнение новообрядческой церкви с «блудницей», из чего исходят обычные и для других бесед вопросы: «...с которого времени... церковь прекратила свое существование; когда ее одолели врата адовы; каких еретиков содержат ереси...» [22]. В сравнении с апокалиптической «блудницей» виделась прямая хула на церковь. На это один «главных коноводов» в Куягане, Агап Панов, возражал: «...мы отец церкви не хулим и не дай Бог хулить... мы затем оставили ея в нея ходят табашники и шепетники...» [23].

В сентябре 1885 года Кандауров провел ряд бесед со старообрядцами в Барнауле, видимо не совсем удачных; от старообрядцев на имя преосвященного Макария пришло письмо, в котором Кандауров обвинялся в нарушении условий беседы и других «ошипках»; «...поелику он своенравно бездельно упрям (разрядка моя — Н.С.), к тому же еще и бестолковит. Так что за одно слово пристановил ход дела... наименовать письменно свою церковь... "Грекороссийскою"... и за все вышеобъясненные его... действия, советовал я ему еще поучиться, тогда уже в миссионеры садиться... По-нашему видится, что оправдаться не в состоянии протчих же к беседованию вынуждает...» [24]. Письмо, подписанное старообрядческим наставником беспоповцем И.С. Макаровым заканчивалось своего рода призывом: «... есть ли ваша церковь от Никона патриарха... не сбилась справаго исповедания, в своем руководстве. То мы именуемые старообрядцы согласны взойти в ея состав» [25].

Мы не знаем, пришлось ли дожить героям этих «беседословий» до выхода Высочайшего Указа 17 апреля 1905 года, в пункте 7 которого старообрядцам присваивалось «наименование старообрядцев, взамен... употребляемого раскольников...», иначе говоря. старообрядцы получили свободу вероисповедания наряду с другими конфессиями. По мнению самих старообрядцев, это было выходом их церкви из-под «спуда». Оно имело основание, если учесть рост храмового строительства, а также полученную возможность регистрировать старообрядческие общины по Манифесту октября 1906 года.

Губернское Правление в г. Томске
Губернское Правление в г. Томске. Дореволюционное фото

17 марта 1907 года Томским губернским правлением была зарегистрирована община «стариковщинского согласия» в с. Алтайском; в июне 1908 г. — поморского «законобрачного согласия» в Куяче, распространявшая свою деятельность, помимо этой деревни, и на заимку Верх-Куячу. В марте 1908 г. утверждается приход-община старообрядцев белокриницкого согласия в д. Нижней Каянче, существовавшая там с 1845 г. К моменту регистрации в ней насчитывалось около 500 человек, которые до постройки нового храма молились в доме священника о. Игнатия Чучалина [26].

В августе 1907 г. был зарегистрировал приход того же согласия и в с. Платово, входившего в состав Айской волости. Община возникла, по свидетельству самих старообрядцев, в 30-х годах XIX столетия. Ее основателями были крестьяне-старообрядцы Пермской губернии, Камышловского уезда Ощепковы, Буньковы, Костины, Трубины и др., переселившиеся в Сибирь «от преследования за религиозные убеждения» [27]. Составленная ими история Платовской общины открывает в самом деле долгое время скрываемую под «спудом» жизнь старообрядцев, много «претерпевших от власть имущих...»

К 20-м годам нашего столетия белокриницким согласием было открыто в Томской губернии 5 благочиний, одно из которых, 4-е, полностью составили села теперешнего Алтайского и соседних с ним районов: Айское, Каянча, Платово, Тайна, Половинка, Никольское (Кутобай) и другие. Из Никольского был родом и последний священник Барнаульской старообрядческой церкви о. Ияков Игнатьевич Чучалин, расстрелянный в 1937 году в барнаульской городской тюрьме.

Шульгин Лог: вид села
Совет Барнаульской Крестовоздвиженской старообрядческой общины. Во главе сидит священник о. Иаков Чучалин.
Церковь. М., №52, 25 декабря 1912 г., с. 1255.

Надо сказать, что «перегибы» 20-30 годов, подрубившие под корень культуру и самобытность народа, значительно сказались на старообрядчестве, державшемся на слоях купечества, зажиточного крестьянства, которые невольно враждебны были новому, теперь уже революционному духу времени. Поэтому и возрождение старообрядчества в наши дни — лишь «слабая тень» его выхода на авансцену общественной жизни страны начала XX века — после 1905 г. Хотя не исключено, что старообрядчество содержит в себе еще нереализованный пласт глубинной народной традиции, к которой следует обратиться.

  • 1. Беликов Д.Н. Томский раскол // Известия Томского университета. Кн. 18. — Томск. 1901. С. 16.
  • 2. Там же. с. 17.
  • 3. Урало-сибирские часовенные принимали беглых священников до 1840 г. См.: Герасимов А. Повесть о Дубческих скитах // Новый мир 1991. № 9. С. 102. В этой же публикации Н.Н. Покровского приводится два понимания антихриста — «чувственного», более свойственного для поповщины, и «духовного» — не во плоти, как духа безверия и зла — для беспоповщины. У часовенных, по имению Н.Н. Покровского, имеют место последователи обоих толкований.
  • 4. ГААК Ф.166. оп.1 Д.1. Л. 566-567.
  • 5. Там же. с. 191.
  • 6. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века. Мюнхен, 1970. С.437, 462-464.
  • 7. Беликов Д.Н. Томский раскол. С.41-42.
  • 8. Там же, с. 191.
  • 9. Там же.
  • 10. ГААК Ф. 166 оп.1. д. 1. л.359.
  • 11. Беликов. Указ. соч. с.201.
  • 12. ГААК Ф. 166. д.1. д.1. л. 502.
  • 13. Там же.
  • 14. Чудновский С.Л. Раскольники на Алтае // Северный вестник. 1890. №9.
  • 13. Беликов Д.H. C.214.
  • 16. Покровский Н.Н. Организация учета старообрядцев а Сибири в XVIII в. // Русское население Поморья и Сибири. Новосибирск. 1973. C.401.
  • 17. ГААК Ф. 166. л.242.
  • 18. Там же, л.189 об.
  • 19. Там же, л.144, 350.
  • 20. Там же, л.350-351.
  • 21. Там же, л.625.
  • 22. Там же, л.625 об.
  • 21. Там же, л.627 об.
  • 24. Там же, л.270.
  • 25. Там же.
  • 26. Церковь. М., 1908, № 49. С. 1687.
  • 27. Церковь. М., 1908, № 51-52 С. 1774-1716.

Автор: Н.А. Старухин.
Источник: В предгорьях Алтая. Очерки истории и культуры. — Барнаул — Алтайское, 1998.


Telegram
Читайте «Алтайский старообрядец» в Телеграме и добавляйте в список источников Новости.
Комментарии
Старообрядчество в интернете