От редакции. История Усть-Коксинского района тесным образом связана с историей заселения ее территории старообрядцами. Какие вероисповедания прослеживались в истории по документам в этом районе? Какие молитвенные дома, храмы и часовни, а также школы существовали в исторической перспективе? Ответы на эти и другие вопросы с цитатами из архивных документов Алтайского края — в данной статье историка и архивариуса Т.Г. Мальцевой.
Документы центра хранения Архивного фонда Алтайского края по истории религии Усть-Коксинского района
История Усть-Коксинского района неразрывно связана с историей Республики Алтай и Алтайского края. В то же время она уникальна. Это обусловлено специфическими природными условиями, отличными даже от ближайших Усть-Канского и Онгудайского районов, пограничным географическим положением и отдаленностью от административных центров Алтайского края, в целом Сибири, что позволило сформироваться здесь еще с середины XVIII в. особому социально-культурному комплексу.
Говоря о документах, касающихся истории религии, вероисповеданий в Усть-Коксинском районе, необходимо указать на многообразие последних. С одной стороны, исторически местное, коренное население — алтайцы — исповедовало шаманизм, с другой, появившиеся здесь в конце XVIII в. старообрядцы часовенного и беспоповского согласия придерживались «старой веры». В середине XIX в. возникают станы Алтайской духовной миссии, а в 1904 г. появляются и бурханисты.
Видный исследователь Алтая, историк, этнограф и фольклорист С. И. Гуляев в очерке «Алтайские каменщики», опубликованном в «Санкт-Петербургских ведомостях» (1845), так описывает «нравы христианского общества» бухтарминских и уймонских старообрядцев:
«Все каменщики, из которых большая часть принадлежала к православному исповеданию, собирались в воскресные дни и другие большие праздники для общего моления целою деревнею в один какой-либо дом. Молитвоприношение происходило по нескольку часов, но без публичного чтения священных книг. Всякий, знавший молитвы, читал их про себя, а иные молились и просто. Вдали от церквей и священников, они не соблюдали никаких религиозных обрядов и таинств. Родившемуся младенцу грамотные нарекали имя святого угодника, в тот день чествуемого, не совершая однако же никаких молитв над родильницами и родившимися. Некрещеных во время тяжелой и опасной какой-нибудь болезни погружали только в воду те же грамотные. Но здоровые и взрослые, родившиеся в горах, оставались без совершения над ними и такого обряда, похожего на святое крещение только видимым образом. Отцы и матери, имевшие дочерей, замуж их не выдавали и ни за кого не обручали, не соблюдая даже столь известных и общих русскому народу свадебных обрядов, освященных уже самим временем. Девушки, при сравнительно большем числе мужского народонаселения, против женщин, вступая в непозволительные связи, вели жизнь распутную. Умиравшего погребали без всяких молитв, а после родственники его или знакомые нанимали кого-нибудь грамотного читать кануны (обыкновенное чтение над умершими). Грустная картина нравов христианского общества! Но не то ли же бывает и при начале всяких других колоний, образовавшихся при подобных обстоятельствах?
Связанные одинаковой участью, одним образом жизни, отчужденные от общества, каменщики составляли какое-то братство, несмотря на различные верования. Они сохраняли многие хорошие качества русского народа: были надежные товарищи, делали взаимные пособия друг другу, особенно же помогали всем неимущим, снабжая их припасами, семенами для посевов, земледельческими орудиями, одеждою и проч....» [1].
В этом же ряду документов об истории старообрядчества стоят те, в которых рассказывается о побегах крестьян и работных людей в «алтайские урочища» в поисках Беловодья. Это и упоминавшаяся статья «Алтайские каменщики» С. И. Гуляева, где он впервые дает определение Беловодья как вольного края. В официальных документах беловодская легенда фигурирует с начала XIX в., хотя уже с 1740 г. в южной части Горного Алтая и на Бухтарме формируются общины вольных каменщиков-поселенцев, освободившихся от влияния властей и церкви [2].
Поражает своими объемами огромное дело, где собраны документы о побеге, поисках и возвращении большой группы (80 человек), бежавших в горы в поисках Беловодья в 1828 г. Основу их составили раскольники деревень Малобащелакской и Большебащелакской, Змеиногорского рудника. По пути к ним присоединились жители Уймона и Чечулихи. Объединились староверы различных толков, согласий: поморского, поповского и стариковского.
Судя по документам этого дела, не обошлось на Алтае и без влияния идеологии бегунов. Среди бегунов- «пристанодержателей», дававших обещание содержать «тайные пристани-гостиницы», были распространены путеводители в Беловодье, в которых упоминались Барнаул, Бийск, Солонешное, Абай, Усть-Кан, Уймон [3]. В документах фигурируют Останины, Поломошновы из деревень Малобащелакской и Большебащелакской, а также «оседлый инородец Тимофей Самойлов Огнев из д. Уймонской, старообрядец секты поповцев». За беглецами была направлена погоня, и в результате многие вернулись сами, «не найдя пропитания на Абакане», а другие были пойманы.
В документах следствия по побегам беглецы указывают такие причины их бегства в Беловодье:
«Никакой причины к побегу, кроме спасения души, не имел. Бежал с двумя детьми»;
«Живучи в суете мирской, не спасти души своей, как только утопить в грехах»;
«Взял намерение скрыться в пустыне, чтобы быть независимым от правительства, и чтобы свободно и беспрепятственно отправлять богослужение по правилам секты поморской» [4].
Ведущее место при изучении истории вероисповеданий в Усть-Коксинском районе занимают документы фонда Алтайской духовной миссии (Ф. 164), который охватывает период с 1744 по 1916 гг. По ним можно проследить историю отдельных храмов, приходов, станов, дать характеристику священнослужителей, их перемещений, подготовку; судить о содержании богослужебной, просветительской и благотворительной деятельности церквей. Имеющиеся в этом фонде факты, касающиеся старообрядчества, шаманизма и бурханизма, рассказывают не только об общей религиозной картине, но и дают интересные сведения о степени распространения этих религий.
Из «Дневника проповеднической дружины Алтайской духовной миссии» (1908 г.), который вел глава проповедческой дружины диакон Захарий Хабаров:
«... Алтайцы понимают, что они с лишением их удобных земельных угодий будут порабощены и исчезнет их национальность.
...Верстах в 7 по р. Шугаш остановились ночевать у новокрещеного Михаила Панака. Беседовали, слушателей было 16 человек, в том числе бурханистов 9 человек.
...Адар Хондинов рассказывал, что в прошлом году видел в Уймоне (Ак-Кол) ярлыкчу, который стал молиться за сильно больного и кропить молоком и больному вдруг стало лучше.
...Так же рассказывал, что один крестьянин, Иван, живущий на устье Тюгурюка, в Уймоне, сходил с ума. Иван этот, не знавший его, сказал ему: «У тебя ребенок умер, и жена умерла, ты содержи белую веру» (бурханизм); что действительно было так. Поэтому теперь Адар живет по вере, что в прошедшем годе он оженился, а ныне имеет ребенка, и с этой женою они живут хорошо. Будет жить по вере отцов и предков, призывая солнце, луну и сущаго в верху Бога. Мы сказали, что если жить по вере отцов и предков, то почему они идолов сожгли и камов не имеют, и не призывают злых духов, а, напротив, переменили веру. С нашей стороны было рассказано все, что следовало. Адар говорил, что если начнут креститься зайсаны, со старшинства, то следом и они будут один по одному креститься...
...Алтайка по имени Омчи, на редкость приветливая, простая и гостеприимная, вынесла из юрты огонь, вереск и, воскуривая его на жертвенник из чурки под воткнутой березкой, пела по-алтайски (здесь перевод):
- Позволившему ставить кудрявую березку
Белому богу да будет почтение;
Позволившему молиться по луне
Белому Бурхану да будет почтение» [5].
Отчеты, дневники, письма, записки миссионеров носили не только описательный, но и аналитический характер, давали исчерпывающую характеристику происходящему. В них чувствуется боль за благое дело, которому они служили, сострадание к тем, кто «не просветился верой Христовой», т. е. алтайцам и калмыкам, доброжелательное отношение к проповедующим шаманизм и бурханизм, нетерпимость к раскольникам. В фонде Алтайской духовной миссии выявлены документы, касающиеся деятельности Катандинской Пантелеймоновской церкви и Абайского отделения миссии (Иоанно- Богословская церковь).
Приход Катандинский был образован в 1891 г. из миссионерского стана, простираясь к западу на 135 верст, к югу-востоку — на 100 верст до китайской границы. Был населен русскими: православными (100 домов), старообрядцами (370 домов), инородцами: крещеными (100 домов), язычниками (1000 аилов). В своем обращении в Главное управление Алтайского округа председатель Пантелеймоновского приходского попечительства, священник Катандинской церкви, относившейся к 29-му благочинию, Сергей Тупикин «покорнейше просил всех, кому дороги интересы православия и духовного преуспеяния отдаленной окраины нашего обширного отечества, оказать посильную помощь в деле поддержания Пантелеймоновского попечительства» [6]. К этому обращению был приложен подробнейший отчет за 1904-1906 гг., где рассказывалось об истории Катандинского прихода, его деятельности, источниках дохода, прилагался список пожизненных и почетных членов попечительства [7].
Первыми колонизаторами прихода, состоящего из семи селений, являлись старообрядцы, насельники Уймонского края. Старообрядчество в связи с отсутствием церквей, за исключением часовни в Верх-Уймоне и церкви Белокриницкого согласия в с. Юстик, вполне здесь окрепло, а новообрядчество стало в положение гонимого: старообрядцы удаляли из своих пределов новообрядцев или отторгали от Св. церкви.
В таком положении дело находилось до 1894 г., когда по мысли совета братства Св. Дмитрия Ростовского (см. Ф. 166), которое поставило своей задачей «возвращение в недра Св. церкви отпавших ее чад, утверждение в вере колеблющихся и проповедь слова Божия некрещеным алтайцам», старанием бывшего катандинскош священника о. Василия Головина, Пантелеймоновского церковно-приходского попечительства некоторые старообрядцы перешли в новообрядчество, а инородцы ближайших деревень приняли крещение.
За 1904-1906 гг. попечительство закончило строительство церкви в заселке Ак-кем, молитвенного дома в дер. Нижне-Уймонской и школы-церкви в дер. Горбуновой, устроило иконостас в Катандинской церкви и приступило к постройке молитвенного дома в дер. Усть-Коксе, а также были заготовлены некоторые материалы для постройки молитвенных домов в дер. Верхне-Уймонской и заселке Усть-Шугаш.
Попечительство приобретало для беднейших и бесприютных пишу, одежду, жилище и прочее, необходимое для жизни. Поддерживались библиотека и читальня. В читальню получали в 1906 г. следующие периодические издания: «Сельский вестник», «Беседа», «Крестьянское хозяйство», «Божья Нива», «Малютка», «Вестник иностранной литературы пчеловодства», «Миссионерское обозрение», газеты «Колокол», «Церковные ведомости», «Епархиальные ведомости». Библиотека на 1906 г. состояла из 1905 наименований книг, всего 2403 экземпляра на сумму 1069 руб. 47 коп., пользовалась большим спросом прихожан. Подписчиками библиотеки в 1906 г. было 59 человек. Недостатком ее было отсутствие специального здания: читальня и библиотека ютились в школе.
Главными благотворителями попечительства были: настоятель Пантелеймоновского монастыря на Св. горе Афонской отец архимандрит Нифонт, пожертвовавший иконами на 900 руб.; его преосвященство, преосвященнейший Иннокентий, бывший епископ Благовещенский, пожертвовавший 100 руб.; бийская купеческая вдова Е. Г. Морозова, пожертвовавшая деньгами 80 руб. и вещами на 470 руб.; бийская купеческая жена М. А. Мезенцева, пожертвовавшая 168 руб.; А. И. Хакин — ризницею на 100 руб.; И. С. Данилов — ризницею и утварью на 300 руб.; Р. И. Романов — деньгами 275 руб.; за ними следуют: о. Иннокентий Кулаков, С. Е. Васенева, А. Д. Васенев, В. Д. Сухов, Ф. С. Воронков, Е. М. Булгаков, Н. М. Коробов, Ф. М. Рыбаков и другие.
В планах на будущее у попечительства было устроение богадельни или «убежища», где могли бы воспитываться и получать начальное образование дети-сироты беднейших новокрещеных и некрещеных инородцев, окончание строительства молитвенных домов в деревнях Усть-Коксе, Верхнем Уймоне и заселке Усть-Шугаш, в последнем жило 18 семейств новокрещеных инородцев.
Местный источник доходов попечительства был весьма незначителен, т. к. прихожан-новообрядцев было очень мало и те — бедняки. Богатые же старообрядцы менее всего были расположены к тому, чтобы что-нибудь жертвовать в пользу попечительства. Остается добавить, что членами Пантелеймоновского попечительства Катандинского прихода состояли: председатель — священник Сергей Тупикин, члены: Никита Коробов, М. Соколов, И. Денисов, В. Еремеев, М. Субботин; казначеем и церковным старостой был Евгений Булгаков.
В фонде миссии сохранились документы об отводе сенокосной и пахотной земли Катандинскому приходу; рапорты заведующего приходом заштатного миссионера иеромонаха Иннокентия помощнику начальника Алтайской духовной миссии Василию Вербицкому; о псаломщике Пантелеймоновской церкви Михаиле Кондареве; список учеников Катандинского миссионерского училища; о зачислении в ратники ополчения псаломщика и учителя Сергея Постникова; учительской деятельности священника Сергея Тупикина в Тоуракской школе грамотности в 1885 г. [8].
Хочется привести в пример один из документов, характеризующий деятельность рядового священника в глухом алтайском селе. Это «Рапорт священника 29-го благочиния с. Катандинского Пантелеймоновской церкви Сергея Тупикина преосвященному Макарию, епископу Бийскому, о неосторожном случае в дер. Нижне-Уймонской в молитвенном доме при святом причастии во время литургии». В рапорте значится:
«Долг имею сообщить Вашему Преосвященству следующее: 20 марта сего года я приобщал запасными дарами в дер. Нижне-Уймонской. Народу собралось для исполнения долга исповеди и Св. причастия 85 человек, это больше всех прошлых лет. Квартира, где служили, очень тесна. Во время причащения, по неосторожности моей, одна женщина толкнула святую чашу так сильно, что из нее капнуло на пол. Я тот час же дочиста вытер, выстрогал, стружки сжег, а пепел высыпал в текущую реку.
Еще осмеливаюсь почтительнейше просить Ваше преосвященство, нужно ли приобщать грудных детей в то время, когда литургия не совершается? Обычай же этот заведен до меня в Катандинском приходе. 24 марта 1903 г.».
На этот рапорт о. Петром 20 апреля 1903 г. был дан ответ:
«При причащении и запасными Св. дарами нужно соблюдать осторожность. Относительно обычая приобщения грудных детей, «когда литургия не совершается» — непонятно выражено. Если разумеется приобщение запасными Св. дарами, то обычай, как незаконный, должен быть отстранен. О чем сообщите» [9].
Ряд документов касается деятельности старообрядцев поповского или, как его еще называли, австрийского согласия. В частности, в отчете (записках) священника-миссионера Абайского отделения Захария Хабарова противораскольническому миссионеру о. Алексею Фагидову говорилось о деятельности старообрядцев австрийского согласия в с. Юстик (1910 г.) и желательном приезде в эти места проповедников и учителей с целью пропаганды православия и объяснения вреда раскольничества и бурханизма [10]. В уведомлении Уймонского волостного писаря Исидора Евграфовича Крюкова о. Захарию Хабарову рассказывалось о религиозной обстановке в крае, соотношении старообрядцев беспоповского, австрийского согласия и новообрядцев (1910 г.).
В документах отмечалось, что «поп из с. Юстик пользуется большой популярностью не только у раскольников-беспоповцев, но и православных; а многие из них часто бывают в юстикской церкви на службах и на иордани. Построена же эта церковь была на пожертвования православных и раскольников».
К сожалению, проследить судьбу церкви австрийского согласия в с. Юстик и его настоятеля по документам пока не удалось. Всего же «раскольников по селениям Усть-Коксинского района в 1910 г. официально насчитывалось: беспоповского согласия 1329 душ муж. пола, 1356 душ жен. пола; австрийского 30 душ муж. пола и 38 душ жен. пола; православного (новообрядческого) населения — 374 души муж. пола и 405 душ жен. пола» [11].
Очень скупо говорят документы о личностях самих священников. Например, наградной список миссионера-священника Николая Зырянова, который был представлен к набедреннику и 4 ноября 1907 г. рукоположен в сан священника к Абайской Иоанно-Богословской церкви. Он же в 1897 г. за участие во всенародной переписи населения был награжден бронзовой медалью. Закончил курс в Бийском катехизаторском училище, служил в 1892 г. учителем Кондомской миссионерской школы, в 1905 г. указом Томской духовной консистории назначен на второе место псаломщика к Кондомской Богоявленской церкви [12].
В ведомости о церковно-приходских школах Алтайской духовной миссии за 1889-1890 учебный год среди прочих по Бийскому округу значилась Катандинская школа, относившаяся к Катандинскому отделению, в котором проживало 426 чел. православного (новообрядческого) исповедания и 1048 — других исповеданий. Число посещающих школу детей и общего количества составляло: мальчиков — 23 из 36, девочек — 24 из 29. Школа была смешанного типа. Состояние помещения школы было на тот момент неудовлетворительным. Учителем работал сменивший Николая Залуцкого Михаил Башкатов [13].
Важным источником для изучения истории православия на Алтае являются «Справочные книги по Томской губернии». Так, за 1914 г. по благочинию 29-го округа значится приход Катандинский с деревянной однопрестольной церковью во имя Св. великомученика и целителя Пантелеймона, построенной в 1880 г. (возможно, это ошибка). При ней пахотных и сенокосных земель — 100 десятин. В составе прихода были: с. Катандинское, деревни Нижний Уймон, Горбуново, Верхний Уймон, Усть-Кокса, Кайтанак, заселки и кочевье калмыков. Прихожан обоего пола — 1453 души, инородцев и уклонившихся в раскол — 3474 человека.
Притча по штату состояло: один священник и один псаломщик. Священник получал 400 руб. жалованья в год из казны и доходы от треб.
Молитвенные дома имелись в д. Нижний Уймон, Кайтанаке, Горбуновой и Усть-Коксе.
В с. Катандинском открыта в 1893 г. церковно-приходская школа в собственном доме. В 1906 г. в д. Горбуновой открыта церковная школа грамотности. Кроме Сергея Тупикина священником в Катандинском приходе с 1910 г. служил Илья Степанович Каташев. В 1906 г. в заселке Ак-Кем была построена маленькая церковь [14].
Кроме уже упоминавшегося фонда Гуляевых (Ф. 163), ценные сведения находятся в личных фондах Г. Н. Няшина (Ф.Р-486) — рукопись «Борьба трех вер на Алтае» и В. И. Верещагина [15] — статья «Бурханизм или "Ак-янг" (белая вера на Алтае)», где вместе с историей возникновения бурханизма рассказывается об участии крестьян с Уймона в разгроме бурханистов во главе с Чет-Челпановым в урочище Теренг близ Усть-Кана.
Часть документов, отражающих время конца 1930-х — начала 1940-х годов, хранится в фондах крайисполкома и уполномоченного по делам религий по Алтайскому краю. Здесь можно найти списки закрытых в 1931-1939 годах церквей с указанием даты решения о ликвидации, а также указанием на то, какое учреждение было размещено в церковном здании.
Многие сведения по истории религии имеются в хранящихся в ЦХАФ АК газетах «Жизнь Алтая», «Томские губернские ведомости» конца XIX — начала XX в.
Примечания
- 1. ЦХАФ АК. Ф. 163. Оп. 1. Д. 113. Л. 174-174 об.
- 2. Там же. Ф. 169. Оп. 1. Д 196. Л. 164-174
- 3. Там же. Ф. 2. Оп. 2. Д. 14.
- 4. Там же.
- 5. Там же. Ф. 164. Оп. 2. Д. 12. Л. 64-94.
- 6. Там же. Ф. 4. Оп. 1. Д. 307. Л. 203.
- 7. Там же. Л. 204.
- 8. Там же. Ф. 164. Оп. 1. Д. 10. Л. 2, 52, 56, 159-160, 178, 180.
- 9. Там же. Оп. 2. Д. 20. Л. 96.
- 10. Там же. Д. 45. Л. 11-12 об.
- 11. Там же. Л. 95-96.
- 12. Там же. Оп. 1. Д. 58. Л. 7-8.
- 13. Там же. Д. 43. Л. 8-14.
- 14. Справочная книга Томской епархии. 1914. Томск 1914. С. 375.
- 15. ЦХАФ АК Ф.Р-1538. Оп. 1. Д. 8.
Автор: Т. Г. Мальцева,
Управление архивного дела Алтайского края
Источник: Гуляевские чтения. Вып. 2: материалы пятой и шестой историко-архивных конференций. — Барнаул, 2007. — 384 с.
.
